61 Мир их забыл – и нет конца забвенью:

Их не щадят, но также не казнят,

Приговоривши к вечному презренью.

64 Но прочь от них и брось вперед свой взгляд,

Иди теперь за мной неутомимо».

Я сделал шаг, но отступил назад:

67 Передо мной промчалось знамя мимо,

Так быстро, словно вихорь уносил

Его вперед, вперед неудержимо.

70 За ним летели призраки могил

Несчетной вереницей: страшно было,

Что столько жизней в мире, столько сил

73 Смерть в призраки немые обратила.

Один из них мне словно был знаком:

Известный образ память сохранила.

76 Смотрю: да, это точно он, о ком

Народ с презреньем часто отзывался,

Кто, покривя душой и языком,

79 Высоким отреченьем запятнался{10}.

Тут понял я, что этот сонм теней

Собраньем душ отверженных являлся,

82 Презренных для врагов и для друзей.

Их жизнь была не жизнь, а прозябанье,

И здесь теперь, при наготе своей,

85 Достались эти жалкие созданья

На жертву насекомых – мух и ос —

И терпят беспрерывные терзанья.

88 По лицам их, мешаясь с током слез,

Струилась кровь и к их ногам стекала,

Где множество червей в крови вилось,

91 И эту кровь мгновенно пожирало.

От них я отвернулся. Вдалеке

Немало новых призраков стояло

94 На голом берегу, столпясь к реке.

«Учитель, – я спросил, – чьи тени эти,

Что переправы словно ждут в тоске?

97 Их вижу я едва при тусклом свете».

«Об этом ты узнаешь, – молвил он, —

Когда, – я побледнел при том ответе, —

100 Откроется пред нами Ахерон».

Мы дальше шли, и я хранил молчанье,

Пока не увидал со всех сторон

103 Большой реки, бежавшей без журчанья.

Вот подплыл к нам седой старик в челне.

«О, горе вам, преступные созданья! —

106 Он закричал Вергилию и мне. —

Надежды все вам нужно здесь оставить,

Вам Неба не увидеть в вышине.

109 Я здесь, чтобы туда вас переправить,

Где холод вечный царствует и ночь,

Где пламя в состоянье все расплавить.

112 А ты, – он мне сказал, – отсюда прочь!

Среди умерших места нет живому».

Не в силах любопытства превозмочь,

115 Не двигался я с места. «По иному

Пути ты поплывешь, – прибавил он, —

И переправит к берегу другому

118 Тебя челн легкий…» «Знай же ты, Харон, —

Ему сказал мой спутник хладнокровный, —

Что ты напрасным гневом возмущен:

121 Тот, воля чья, закон есть безусловный,

Так повелел, и должен ты молчать».

И смолкнул разом лодочник огромный,

124 И перестали бешенством сверкать

Его глаза в их огненных орбитах,

Но призраки, успев слова поймать,

127 Проклятьем разразились; в ртах открытых

Их зубы стали громко скрежетать;

В их мертвых лицах, язвами изрытых,

130 Явилась бледность. Нагло изрыгать

Они хулы на целый мир пустились,

Творца и предков стали проклинать

133 И самый час, когда они родились.

Потом, с рыданьем к берегу скользя,

К ужасной переправе устремились:

136 Избегнуть общей кары им нельзя.

Их гнал Харон, глазами вкруг сверкая,

Веслом отставших призраков разя.

139 Как в осень листья падают, мелькая,

Пока ветвей совсем не обнажат,

В наряд поблекший землю облекая,

142 Так тени на пути в глубокий Ад

На зов гребца в ладью его бросались,