Из Министерства финансов изъяли департамент таможенных сборов с подчиненным ему Отдельным корпусом пограничной стражи. Из департамента создали самостоятельное таможенное управление, а пограничников на правах департамента передали в Главное управление государственной безопасности – новое учреждение, сумевшее в сравнительно короткое время нагнать страху на тех, кто задумал покуситься на безопасность Российской империи. И это правильно: именно оно должно было контролировать пересечение границ государства, чтобы через рубежи империи не шастали свободно все кому не лень. Теперь граница должна была быть на замке.

Кроме того, из ведения Министерства финансов изъяли Казначейство, Экспедицию заготовления государственных бумаг и санкт-петербургский Монетный двор. Всех их напрямую подчинили императору, как главе государства.

Из Министерства путей сообщения изымалось все, что было связано с внутренними водными коммуникациями, и для управления которыми создавалось новое Министерство водного транспорта. Оно должно было заниматься речными портами, каналами и другими гидротехническими сооружениями. Действительно, МПС за глаза хватало работы, связанной с эксплуатацией железных дорог. А речные коммуникации были всегда на положении бедных родственников.

При этом часть министерств, деятельность которых касалась внешних сношений и обороны, подчинялась непосредственно самодержцу. Остальные же остались в ведении Председателя Кабинета министров, которым был назначен все тот же Сандро. Таким образом, он стал вторым лицом в Империи. Злые языки поговаривали, что это было своего рода отступное, которое новый император дал своему приятелю и мужу сестры за отставку его отца с должности Председателя Государственного совета. Впрочем, злые языки в России во все времена любили перемыть кости начальству.

Военное министерство и Морское ведомство в манифесте не упоминалось, но это совсем не значило, что реформы не коснутся обитателей «Дома со львами» и «Шпица». Эти ведомства курировал лично новый император, и по их реформированию было решено принять отдельное решение. Причем, по вполне понятным причинам, оно будет не для широкой огласки, так как многие положения нового закона получат грифы «секретно», «совершенно секретно» и «особой важности».

Примерно так же будут обстоять дела и с Министерством Императорского двора. Дело в том, что новый самодержец решил подсократить штат этого министерства, а также расходы на содержание непосредственно царской семьи и на своих ближайших родственников. Вообще же, по совету Александра Васильевича Тамбовцева, это министерство следовало бы «разжаловать» до Управления делами при Императоре Всероссийском. Все, что было связано с императорской фамилией, считалось делом деликатным, а потому реорганизацию Министерства Императорского двора лучше было отложить на какое-то время.

А для начала предстояло изъять из его ведения Дирекцию Императорских театров и Академию художеств. Для управления этими учреждениями, которые, в общем-то, не имели прямого отношения к делам дворцовым, предполагалось создать новое Министерство культуры. Тот же Александр Васильевич Тамбовцев в приватном разговоре с императором сказал ему, что культурные дела нельзя пускать на самотек, и следует ненавязчиво и деликатно контролировать и направлять эту сферу духовной жизни.

Особое внимание Тамбовцев обратил на новый вид искусства, появившийся совсем недавно – синематограф, или, как называли его пришельцы, кино. Его следовало немедленно взять под государственную опеку. Влияние кино на умы во многом неграмотных или малограмотных жителей Российской империи будет огромным, а посему нельзя отдавать его на откуп разным коммерсантам, которые будут снимать и показывать в кинотеатрах разную халтуру, а также врагам государства, чтобы те посредством политически ангажированных фильмов не вносили смущение в умы людей.