Я – убийца - Себастьян Фитцек (2017)

– Все в порядке, все в порядке. Со мной же ангел-хранитель. – Старик вытащил из-под футболки цепочку, на которой болтался серебряный крест. – Лучше позаботьтесь о нашем приятеле внизу.

Штерн потирал подушечки на ладонях, где ободрал кожу о шероховатое искусственное напольное покрытие.

– Мне ужасно жаль, – извинился Роберт, поднявшись на ноги. – У вас все в порядке?

– Это как посмотреть, – хмыкнул медбрат и осторожно закатал рукав старого мужчины до локтя. – Капельницу придется потом еще раз поставить, – пробормотал он, бросив взгляд на тыльную сторону кисти старика, всю в пигментных пятнах, и попросил господина Лозенски приложить ватку к месту входа иголки. Потом осмотрел костлявую руку на предмет перелома или синяков. Несмотря на кулаки боксера, движения медбрата были осторожными и почти нежными.

– За вами гонятся? Почему вы носитесь по неврологическому отделению?

Штерн успокоился, что медбрат не нашел ничего, внушающего опасения.

– Меня зовут Роберт Штерн, простите ради бога, господин… – Ему не удалось разобрать потертую и поцарапанную именную табличку на кителе медбрата.

– Франц Марк. Как художник. Но все зовут меня Пикассо, потому что мне больше нравятся его картины.

– Ясно. Еще раз простите. Я был слишком погружен в свои мысли.

– Мы заметили, не правда ли, Лозенски?

Прямо от мочек ушей Пикассо вниз по щекам спускались густые бакенбарды, которые переходили в светло-коричневую эспаньолку. Когда медбрат улыбнулся и обнажил солидный ряд зубов, то стал похож на классического Щелкунчика.

– Разумеется, я возмещу ущерб, который причинил.

Штерн вытащил бумажник из внутреннего кармана пиджака.

– Нет, нет, нет… так у нас дела не делаются, – запротестовал Пикассо.

– Вы меня неправильно поняли. Я просто хотел дать вам мою визитку.

– О, вот с этим можете не утруждаться, верно, Лозенски?

Старик в кресле-каталке кивнул и с шаловливым выражением лица изогнул одну из внушительных бровей. В отличие от его редких волос на голове брови двумя мощными пучками стальной шерсти выступали над впалыми глазницами.

– Боюсь, я вас не понимаю.

– Вы до смерти напугали нас обоих. А Фредерик уже не так крепок после второго инфаркта, верно?

Пожилой мужчина кивнул.

– Несколькими купюрами тут не отделаешься, если хотите избежать шумихи.

– Как тогда быть? – Штерн нервно улыбнулся и подумал, не с сумасшедшим ли имеет дело.

– Мы хотим, чтобы вы нагнулись.

Он хотел уже покрутить пальцем у виска и уйти, но тут до него дошла шутка. Он улыбнулся, поднял с пола черную бейсбольную кепку, которую, вероятно, сорвал с головы старика, и вернул владельцу в каталке.

– Именно. Теперь мы квиты. – Пикассо засмеялся, а его престарелый подопечный прыснул, как школьник.

– Вы фанат? – спросил Штерн, пока старик обстоятельно обеими руками нахлобучивал кепку. На лбу золотыми буквами было написано «АББА».

– Конечно. Божественная музыка. Какой у вас любимый хит?

Мужчина в кресле-каталке приподнял козырек, чтобы убрать непослушную белую прядь.

– Даже не знаю, – ответил Штерн, растерявшись. Он хотел навестить Симона и обсудить с ним вчерашние события. И был не расположен к беседам о шведской поп-музыке семидесятых.

– Я тоже, – ухмыльнулся Лозенски. – Они все хороши. Все до одного.

Пикассо подтолкнул кресло-каталку вперед, и новенькие колеса мягко зажужжали по блестящему полу.

– Кстати, к кому вы пришли? – Медбрат снова обернулся к Штерну.

– Я ищу палату 217.

– Симона?

– Да, вы его знаете? – последовал за ними Штерн.

– Симон Сакс, наш сирота, – ответил медбрат и через несколько шагов остановился перед неприятно серой дверью с надписью «Физиотерапия». – Конечно, я его знаю.