Кухня располагалась слева и была в том же состоянии, что и обычно. Груды неделями не мытых тарелок громоздились не только в мойке, но и на столе, стульях и даже на полу. Окурки, пивные банки и пустые бутылки валялись повсюду. Холодильник был пуст, но снова наполнился, после того как она выложила туда контейнеры.

Это была тесная «однушка», где единственная комната совмещала функции гостиной и спальни. Мебель появилась здесь ее стараниями. Средств едва хватило на самое необходимое, поэтому главным предметом обстановки оставался большой мольберт возле окна. В углу валялся потрепанный матрас. Она так и не смогла позволить себе купить ему нормальную кровать.

Поначалу она помогала ему следить за собой и поддерживать порядок в квартире. Постоянно что-то подтирала, подбирала мусор с пола, стирала одежду и мыла его самого. Так было много лет тому назад. Потом она сдалась и теперь следила только за тем, чтобы он не умер с голоду.

Иногда ей хотелось сделать для него больше. Вина тяжким грузом лежала на ее плечах, сдавливала грудь. Раньше, когда она, стоя на коленях, подтирала его блевотину, это воспринималось как искупление и приносило облегчение. Но это было раньше, а теперь она несла свой крест без всякой надежды.

Он лежал возле стены, весь в нечистотах. Дурно пахнущая развалина, но за неприглядным фасадом скрывался большой талант. Сколько раз она спрашивала себя, как бы все сложилось, сделай она в тот день другой выбор. За двадцать пять лет не было ни дня, когда бы она не задавалась этим вопросом. Двадцать пять лет – достаточный срок, чтобы как следует все обдумать.

Иногда, уходя, она оставляла его валяться на полу. Но не сегодня. От стен тянуло холодом, а он лежал в одном белье. Она потянула его за руку, безжизненно лежавшую на боку, – никакой реакции. Схватив обеими руками за запястье, поволокла его к матрасу, попыталась перевернуть – и вздрогнула, коснувшись пальцами мягких кожных складок на талии. В конце концов ей все-таки удалось разместить бо́льшую часть его тела на матрасе. Одеяла не было. Она накрыла его курткой, которую принесла из прихожей, и опустилась на пол перевести дух.

Многолетний физический труд укрепил ее мышцы не хуже тренировок. Иначе откуда взяться силе в ее возрасте? Ее беспокоило только, что с ним будет, когда эта сила иссякнет.

На его лицо упала засаленная прядь, которую она убрала указательным пальцем. Жизнь пошла не так, как она рассчитывала, ни для него, ни для нее. Но она сделает все, чтобы сохранить то немногое, что им осталось.

Люди отворачивались, встретив ее на улице, но она успевала поймать в их взглядах искорку сочувствия. Андерс пользовался дурной репутацией и считался почетным членом местного «клуба алкоголиков». Он имел привычку шляться пьяным по поселку, выкрикивая неприличные слова в адрес каждого встречного и поперечного, и внушал тем самым отвращение. Она же вызывала в людях только симпатию. Хотя, по справедливости, должно было быть наоборот. Если кто из них и заслуживал участия, то это Андерс. Потому что это из-за ее слабости его жизнь пошла под откос.

Она просидела на полу несколько часов. Когда он вздрагивал в забытьи, гладила его по голове и успокаивала. Там, снаружи, жизнь шла своим чередом, но в этой комнате время остановилось.

* * *

В понедельник установилась плюсовая температура, а небо заволокли дождевые тучи. Эрика всегда была осторожным водителем, но сейчас еще больше сбавила скорость, чтобы следить за боковой ограничительной линией. Она боялась, что машину занесет.

Вообще, за рулем Эрика была не бог весть что, но ценила одиночество, поэтому предпочитала автомобиль тесноте автобусного салона или электрички.

Свернув на шоссе, Эрика прибавила скорость. Встреча с Хенриком Вийкнером назначена на двенадцать часов. Она рано выехала из Фьельбаки и имеет в запасе достаточно времени, чтобы добраться до Гётеборга.