– Аудитория номер четыре, вон в том корпусе… Но лучше дождитесь окончания лекции; он не любит, когда его прерывают.

– Да неужели? – съязвил Сервас.

– Вы – отец Марго. Не так ли? – Собеседник сыщика широко улыбнулся.

Сервас не смог скрыть удивления. В кармане завибрировал сотовый, но майор решил не отвечать.

– С кем имею честь?

Молодой человек вытащил руку из-под накидки и протянул полицейскому:

– Давид. Я на подготовительном курсе. Очень рад познакомиться.

«Он в одном классе с Юго», – сообразил Сервас и пожал протянутую ладонь. Рукопожатие вышло крепким и искренним.

– Итак, вы знаете Марго…

– Кто же не знает Марго? В Марсаке все ее знают.

Эту же фразу произнес и Юго…

– И вам известно, что я – ее отец.

Золотистые глаза Давида встретились с глазами сыщика.

– Я был здесь, когда вы приезжали вместе в первый раз.

– Понятно…

– Она должна быть в аудитории, если вы ее ищете.

– Клер Дьемар преподавала у вас?

Ответ прозвучал с секундной задержкой:

– Да. Почему вы спрашиваете?

Сервас достал полицейский жетон:

– Я расследую ее убийство.

– Вот же черт! Так вы легавый?

В его тоне не было враждебности, скорее изумление. Сервас не смог удержаться от улыбки.

– Можно сказать и так.

– Мы все потрясены. Она была чудесная училка, всем нравилась. Но…

Молодой человек опустил голову и уставился на носки своих кроссовок. Когда он снова взглянул на Серваса, тот увидел в его глазах знакомый блеск. Так часто смотрят родственники обвиняемых – нервно, непонимающе, недоверчиво. Отказываясь принять немыслимое.

– Не верю, что Юго мог такое сотворить. Нет. Это не он.

– Вы хорошо его знаете?

– Он один из моих лучших друзей. – Глаза юноши подернулись влагой. Он был готов разрыдаться.

– Вчера вечером вы были в пабе вместе?

Давид посмотрел в глаза Сервасу:

– Да.

– Помните, в котором часу он ушел?

На сей раз Давид взглянул уклончиво и ответил не сразу.

– Точно не помню, но ему было нехорошо. Он чувствовал себя… странно.

– Юго так сказал? Странно?

– Да. Он был не в своей тарелке.

Сервас насторожился.

– Больше он ничего не говорил?

– Нет. Сказал, что, пожалуй, пойдет, и мы удивились… ведь матч… должен был вот-вот начаться. – Давид сбился, понимая, что сказанное им может утопить друга, однако Серваса занимало другое: Юго соврал, чтобы отправиться к Клер Дьемар, или действительно заболел?

– Что потом?

– Когда – потом?

– Он ушел и вы его больше не видели?

Давид колебался.

– Нет. Не видел.

– Благодарю вас.

Сервас видел, что Давид боится, как бы его слова не переиначили.

– Это не он! – воскликнул юноша. – Я совершенно уверен. Вы бы согласились, если бы знали его так же хорошо, как я.

Мартен понимающе кивнул.

– Он потрясающе талантлив, – горячился собеседник майора, как будто выдающиеся способности могли чем-то помочь Бохановски. – Любит жизнь во всех ее проявлениях. Он – лидер, свято верит в свою звезду и умеет зажечь других. Юго – естественный и гармоничный, умеет дружить. То, что случилось, никак с ним не соотносится!

Голос Давида задрожал, он вытер слезы, развернулся и пошел прочь, опустив голову.

Сервас проводил его взглядом.

Он понял мысль Давида. В Марсаке всегда, во все времена, существовал такой вот Юго: личность еще более одаренная, блестящая, выдающаяся и уверенная в себе, чем все остальные, привлекающая к себе взгляды окружающих, окруженная свитой обожателей. Когда Сервас учился в Марсаке, такой личностью был Франсис ван Акер.

Он проверил телефон и перезвонил экспертам.

– Пароль был записан, – произнес голос. – Кто угодно мог получить доступ к почте. И очистил ее.

12. Ван Акер