– Мы ведь были подругами, так? – Такое чувство, что меня накачали наркотиками. Я потерялась в пространстве, но продолжаю трезво мыслить. – Поэтому она помогает мне, поэтому мы с ней быстро нашли общий язык.

– Так, Лия, – папа садится рядом и недовольно поджимает губы, – мы твои родители, а значит, ты должна нас слушать.

– Неужели?

Я встречаюсь с его грозным взглядом и затихаю. Боюсь, что он ударит меня, хотя прекрасно понимаю, что он никогда этого не сделает.

– Мама сказала тебе больше с ней не общаться, значит, ты больше с ней не общаешься. Еще вопросы?

– Но это нечестно! Почему я должна рвать отношения с человеком, который может дать мне ответы?

– Ответы на что? – громче спрашивает он. – Разве мы не разговаривали об этом? Ты была хорошим ребенком, никуда не ввязывалась, нигде не шлялась. Училась, помогала нам, подрабатывала.

– Зачем ты лжешь мне в лицо? Неужели у тебя нет ко мне ни капли уважения?

– Тема закрыта!

– Но папа…

– Поднимешь ее еще раз, – и мы будем разговаривать по-другому, поняла?

Мне становится страшно. Я давно не видела отца таким злым и недовольным. Он напряжен, и я чувствую его ярость, чувствую, что он готов разодрать меня в клочья.

– Это несправедливо, – тихо шепчу я и смахиваю слезы со щеки. – Вы же знаете, что не сможете скрывать от меня правду.

– Тема закрыта, – еще раз повторяет папа, и я слышу, как расстроенно выдыхает мама. Она поворачивается ко мне спиной и выходит из палаты. – Пей. – Он протягивает мне стакан и таблетки. – Поспи. Тебе нужно отдохнуть.

Я обиженно делаю то, что мне велит отец, и отворачиваюсь. Не хочу его видеть.

Больше папа не говорит ни слова. Он встает и исчезает за дверью.

Глава 5

Такая любовь убьет мир

Когда я просыпаюсь, вижу на тумбочке вазу с ромашками. Улыбаюсь и гадаю, кто мне их принес. Два года назад я прочла книгу «Язык цветов» Ванессы Диффенбах и узнала, что ромашка обозначает силу в трудные времена. С тех пор это мои любимые цветы, правда, знают об этом единицы.

Уже прошла неделя после аварии. Раны начинают заживать, лицо практически пришло в норму, плечо перестало болеть, и вообще мне стало гораздо лучше. Но за занавесом счастливого выздоровления кроются печаль, скука и одиночество. Кира больше не приходила. Астахов навестил меня всего один раз, и то толком не нашел в себе сил поговорить. Он винит себя в произошедшем и боится смотреть мне в глаза, что кажется безумно глупым. Но Лешу не переубедить. Единственное, чему я рада, так это тому, что он уже выздоровел и выбрался на свободу. Счастливчик.

Сегодня выходной. Больница пуста. Моя соседка по палате, Ларка, уехала с родителями домой, и мне не с кем поговорить даже о погоде. Я перечитала пару книг, прорешала сотню раз билеты по вождению и потеряла смысл в жизни. Неудивительно. Неделя в больнице отнимает его моментально.

Осталось лишь одно: мозговой штурм. Целую субботу я думала о том, что увидела, о своем воспоминании. Мне не дает покоя незнакомый голос. Иногда мне снится, что я падаю и меня подхватывают чьи-то руки. Я оборачиваюсь, но вижу лишь расплывчатый силуэт. И так каждый раз. Падение, загадочное спасение и тайное лицо незнакомца. Этот сон не дает мне нормально отдохнуть. Мама считает, что бессонница – последствия ушиба головы, а я считаю, что бессонница – последствие секретов, которые от меня скрывают. Мнения разные, но исход, к сожалению, один.

Сегодня воскресенье, и я хочу рискнуть, иначе к вечеру меня найдут задушенной костлявыми руками тоски или одиночества. Надев свитер, который мама оставила мне на случай, если я замерзну ночью, я выхожу из палаты. Коридор пуст. Я пытаюсь двигаться быстро, но получается так себе. Осмотревшись, я глубоко вдыхаю и удивляюсь своему безумию. Неужели я способна на такое?

Я пробегаю мимо регистрационного стола и заворачиваю за угол.

Видимо, способна.