– Я… я не могу… Я не знаю куда идти…

Она не могла поверить, что он ее прогоняет. Что ему плевать на ее состояние, на то, что она еле стоит на ногах.

Да что же случилось со всем этим миром?!

Мужчина шагнул к ней. На секунду Тая обрадовалась, почувствовала облегчение, поверила, что он ей поможет…

Но незнакомец с каменным лицом оттеснил ее от ворот.

– Уходи, – его глухой голос ударил, будто набат. – Здесь тебе никто не поможет.

Она не сопротивлялась. Не пыталась кричать, возмущаться. Просто стояла, чуть пошатываясь, прикрывая руками ноющий живот, и растерянно смотрела, как он исчезает за створкой ворот.

Понимание пришло минуту спустя.

Он ушел.

Бросил беременную женщину под забором, как бродячую собаку.

Какой человек на это способен?

Она растерянно огляделась. Вокруг был только лес. А небо быстро темнело, опускались зимние сумерки – ранние, холодные и сырые. Откуда-то с запада налетел порывистый ветер, ударил в лицо, закружил, вышибая землю у нее из-под ног.

Низ живота свело новой болью. Она вонзилась в тело, раздирая его пополам.

Между ног потекло что-то горячее.

И Тая медленно заскользила вниз, чувствуя, как стремительно теряет последние силы.

Она чувствовала, что плачет. Слезы лились рекой, которую она не могла удержать, стекали вниз по щекам, соленая влага пекла потрескавшиеся губы, капала в рот. Она глотала ее, шепча как молитву:

– Пожалуйста, помогите…

Пока ее не накрыло желанное забытье.

Сквозь пелену, окутавшую сознание, она не услышала, как скрипнули, открываясь, ворота. Чья-то тень упала ей на лицо. Незнакомые руки – сильные, крепкие – подхватили с земли. Осторожно, как китайский фарфор, и в то же время надежно.

Пара минут парения в воздухе – и вот ее уже вносят в тепло. Укладывают на что-то мягкое. Слышится потрескивание дров, стук жестяного ведра, журчанье воды. А потом что-то мокрое и холодное опускается ей на лицо…

Глава 2

Второй раз она пришла в себя совсем в другой обстановке.

Окружающий воздух был теплым, ложе, на котором она лежала – мягким. А последние события казались кошмарным сном.

Ничего не болело, ничего не мешало. Разве что во всем теле чувствовалась непривычная легкость.

«Слава богу!» – облегченно мелькнуло в голове.

Ей приснился и лес с вековыми соснами, и удавка на шее. Вот что значит – пить надо меньше. Спьяну и не такое привидится!

Тая потянулась, запуская руки в меховое покрывало. И застыла.

Мех?.. Откуда?

Ее словно в спину толкнуло.

Девушка дернулась, открывая глаза.

Взгляд уперся в бревенчатый потолок. Перетек на бревенчатые же стены.

В глубине души зародилась тревога.

Тая лежала на широком топчане, застеленном покрывалом из шкур. Причем, шкуры были явно натурального происхождения. В небольшой комнате с дровяной печкой, в которой сейчас тлели угли. Она словно попала в келью аскета: кроме топчана, только масляная лампа под потолком, ларь в углу, деревянная лавка да стол из нестроганых досок.

Ни картин на стенах, ни занавесок на оконце, ни самого захудалого коврика на полу.

Руки сами дернулись к животу.

Чувствуя себя сумасшедшей, девушка осторожно ощупала выступающую часть своего тела.

Живот никуда не исчез. Вот он, в наличии. Твердый, упругий, как мячик резиновый, выступает под сорочкой.

Какой сорочкой?!

Помнится, на ней было платье и телогрейка…

Не веря своим глазам, она приложила ладонь к животу и почувствовала толчок.

В ответ на движение маленькой жизни ее сердце сжалось от нахлынувших чувств. К глазам подкатили слезы.

Значит, все это не сон. Она действительно беременная. И не знает, от кого. Не знает, где находится. Все, что она помнила, это как пила виски, желая заглушить боль предательства, а потом очнулась в лесу и набрела на дом, обнесенный частоколом.