Солнечным днем летом 2004 года я сел в поезд метро и доехал до современного здания Национальной службы здравоохранения со стеклянным фасадом. Профессор Сенски и Роберт Робинсон задали мне вопросы обо всех аспектах дела, начиная с обследования пациента и постановки диагноза и заканчивая оценкой риска и разглашением информации. Не припоминаю точной формулировки заданных мне вопросов, но помню, как у меня возникло странное чувство дереализации[16], обычно сопровождающееся тревогой (или сильной усталостью после тяжелой ночной смены). В такие моменты кажется, будто пол наклоняется под ногами, вы на самом деле не находитесь в комнате и все это происходит с кем-то другим. Это состояние напоминает сон. Вероятно, я вернулся к реальности, когда профессор Сенски спросил: «Рассматривали ли вы возможность того, что он является сексуальным садистом и потенциальным серийным убийцей?»

«Нет, – ответил я. – Он явно был агрессивным извращенцем и женоненавистником, однако мы должны были основывать оценку на предположении о том, что смерть первой женщины произошла по естественным причинам. Его депрессия и биполярное расстройство были относительно слабыми, и он соглашался принимать лекарства и взаимодействовать с врачами. Короче говоря, его нельзя было изолировать от общества на основании закона “О психическом здоровье”».

К тому времени, конечно, стало известно об ошибочных результатах вскрытия Роуз Уайт. Когда выводы Фредди Патела были позднее пересмотрены Нэтом Кэри, более опытным и уважаемым судмедэкспертом, было отмечено, что первый специалист в отчете не принял во внимание место преступления. Кроме того, поскольку на затылке Роуз была кровь, мозг нужно было отправить на экспертизу к невропатологу. Впоследствии вероятной причиной смерти была признана асфиксия[17].

Патела исключили из регистра врачей после печально известного дела Томлинсона (продавца газет, умершего после того, как его неосторожно повалил на землю полицейский), когда выяснилось, что медик небрежно проводил вскрытия и в качестве причины смерти всегда указывал проблемы с сердцем. Трагические последствия его действий не ограничились делом Харди. Поэтому Генеральный медицинский совет пришел к выводу, что его работа «не соответствует стандартам, ожидаемым от компетентного судмедэксперта, и может навредить репутации других медицинских работников».

Точно не помню остальные вопросы, которые мне задавали, но наш разговор с комиссией проходил примерно так:

– Считаете ли вы, что полицию следовало поставить в известность о выходе Харди из больницы?

Этот вопрос относился к выписке пациента из лечебницы в ноябре 2002 года.

– Безусловно, – ответил я. – Мы рекомендовали направить его к комиссии Межведомственного соглашения о защите общественности.

– Но этого не произошло, доктор Тейлор. Вы можете это объяснить?

– Межведомственное соглашение о защите общественности является новым. Психиатры еще не знают, как оно должно работать. Врачи и полицейские не привыкли разговаривать друг с другом.

Это должно было измениться, и дело Харди помогло добиться прогресса в этом отношении.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, https://www.litres.ru/66113252/?lfrom=1236006485 на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.