Я продолжил терзать кнопку домофона, но мне уже никто не ответил. Пытался позвонить в другие квартиры, но меня или послали, или игнорировали.

Осталось лишь отойти и посмотреть на темные окна.

– Лив! – заорал я на всю улицу. – Твою мать, впусти меня!

В доме на разных этажах стал вспыхивать свет, разбуженные люди выходили на балконы и возмущались, пытаясь заткнуть меня. Нет, я не сдамся!

– Оливия Престон, открой эту чертову дверь, иначе я продолжу орать! Тебя выселят из этой квартиры! – разрезал ночной воздух мой вопль.

В ее окнах наконец-то зажегся свет, одно из них открылось, и в нем возник знакомый силуэт.

– Спой, Кин, а я подумаю, – рассмеявшись, ответила она.

– Я прибью тебя, – сказал я сквозь зубы.

– Парень, вали отсюда, а то сейчас полицию вызову! – заорал какой-то мужик со второго этажа.

– Пошел на хрен! – бросил я ему. – Ливи, открой дверь!

– Зачем? – последовал ее вопрос.

Я видел, как она покрутила в руках сигарету и закурила ее.

– Поговорить, – прорычал я. – И брось эту гадость, я тебе сказал!

– Кин, отправляйся домой. – Оливия пожала плечами и закрыла окно.

Но я вернулся к этому долбаному домофону и снова нажал на кнопку.

– Ливи, открой, я хочу просто поговорить. Нам надо поговорить, обсудить все. Мне это надо, – тихо произнес я.

– Проходи. – И наконец-то меня впустили.

Перепрыгивая через ступеньки, я взлетел на третий этаж. Она стояла в коридоре, в длинной футболке и со сложенными на груди руками. Молча отошла от двери в квартиру, чтобы пропустить меня внутрь.

– Итак, зачем пожаловали, мистер Кин? – с издевкой спросила она и закрыла дверь.

– Зачем ты приехала сюда? Зачем снова встретилась со мной? – заорал я.

– Так, я тебя сейчас выставлю, – резко произнесла Лив и прошла в гостиную, сев на диван по-турецки. – Не ори, бешеный. Хотел поговорить, я только за. Пора нам с тобой обсудить все и забыть. Присаживайся.

Да как мне сесть, если я на взводе? Я хочу ходить, разрушать все вокруг, а лучше – трахнуть ее. Но надо обуздать проснувшихся демонов, надо принять ее правила, потому что спасения мне нет.

Я снял куртку, бросил ее на пол и сел в кресло.

– Я прилетела сюда на практику в Пресвитерианской больнице, и я здесь уже неделю. Срок – две недели. Я уточняла у Леса, здесь ли ты, и он сказал, что нет. Вообще, мне предложили клинику в Лос-Анджелесе, но я не поехала. Поменялась с Джимом. Я не хотела встречаться с тобой, но это моя плохая карма. Я думаю, что Коул и Лайла это придумали. Влезли в ход событий и заставили нас встретиться, – спокойно сказала она.

– Я был у тебя дома, приехал в день рождения Лестера, и я видел все, – выдохнул я, смотря на ее удивленное выражение лица. – Твоя мама открыла мне дверь и показала, как вы спите вместе. Ты предала меня в тот день!

– Мама? – переспросила Лив.

– Да, она. Я приехал к тебе! Я не мог без тебя! Я вернулся в Лондон и узнал всю правду. Я… просто озверел тогда. Ведь ты была для меня всем, целым миром, а так манипулировала мной! Что я должен был делать? Что?! – Я вскочил с кресла.

– Прежде всего поговорить со мной, а не устраивать цирк. Ты сам виноват, Гранд, – вздохнула Лив и поменяла позу, сев ровнее.

– Но ты целовалась с Лестером! Ты спала с ним! – возмутился я.

– Да, это правда. И что?.. – бесстрастно ответила она.

– Сука! И ты так просто говоришь об этом? После того как клялась мне в любви? – заорал я.

– Да, сейчас мне легко об этом говорить. Тогда я любила тебя, но ты сам убил это чувство. И что ты теперь от меня хочешь? – нахмурилась Лив и встала. – Чтобы я упала перед тобой на колени и молила о прощении? Чтобы я сказала, что до сих пор люблю тебя? Нет, малыш Гранд. Я этого не сделаю, потому что не чувствую себя виноватой, во мне нет для тебя больше любви. Я свободна от тебя и твоих тайн, игр и девок.