Из соседей никого не вижу и не стремлюсь. К концу недели Катеришна сама меня вылавливает. Опять я дёргаюсь от звонка, но увидев соседку, выдыхаю.

– Привет! – радостно протискивается в дверь, хотя я ещё не приглашала.

– Привет, – отвечаю недоумённо. Не люблю, когда ко мне без приглашения… Особенно вечером, после работы. На работе на полторы ставки, так наобщаюсь за день, что только до ванны и постели впору доползти.

– Ксюш, я по делу, – тоже мне, вдохновила…

– Случилось, что? – стараюсь проявить участие и побыстрее выпроводить незваную гостью.

– Да, подруга, коллега, вернее, заболела… – даже не удивляюсь, стоит только соседям узнать, кем работаешь, сразу становишься самой популярной в округе, – не посоветуешь… и так далее и тому подобное, дальше не интересно. Вздыхаю, советую, куда же деваться от вас страждущих, болеющих, поклялась же посвятить свою жизнь служению человечеству, вот и служу…

Наконец, провожаю просвещённую соседку, обещаю, что всё пройдёт у подруги…

***

С Петровским не вижусь, не пересекаемся за две недели ни разу. Хотя, вспоминаю о нём регулярно, как только вхожу в подъезд или выхожу, сердце начинает учащённо биться. Не хочу его видеть и жду одновременно, что ж за дела? Гормоны заиграли? Так, вроде уже не девочка – подросток… Если надо будет, одна не останусь… особенно, если не по серьёзу, а так, здоровья для…

Живу скучновато, вдруг образовалось столько свободного времени, когда от кровососа съехала, что и представить не могла. А, ещё воспоминания неприятные покоя не дают, болезненные воспоминания. От нечего делать, взяла абонемент в фитнес-зал, заставляю себя таскать туда бренное тело три раза в неделю. Тело тренируется, а голова всё думы думает.

Как-то пробираюсь из магазина после работы, пакеты обе руки до земли оттягивают. В одном – продуктов на неделю с запасом, перешла на полезное питание, за здоровьем следить стараюсь, в другом – всё по хозяйству, моющие всякие, порошки да мелочи разные, однако, будто с кирпичами иду. Вся в себе, сосредоточенная. Лучше, думаю, буду таскать камни сама, но ни одного мерзавца близко не подпущу… Вдруг, оба пакета, кто-то сзади подхватывает одновременно, вцепляюсь мгновенно и, набрав воздуха, хочу заорать… Слава Богу, не успеваю,

– Ксюшка, это я, привет! – смеётся Петровский, – давай понесу, а то скрючилась вся.

– Фу-у, напугал, – выдыхаю. Отдаю ношу непосильную, – спасибо, Сань, что-то я переоценила свои возможности, – говорю и, запоздало, – привет! – надо же, догнал, мог вообще, другой дорогой пройти, я бы и не увидела. Может и, правда, рассосалась старая обида.

Идём, молчим, надо заполнить неловкую паузу, начинаем одновременно,

– Ну, как тебе на новом… – он.

– Хорошо тут… – я.

Останавливаемся, смотрим, друг на друга, смеёмся, неловкость отпускает, после этого уже легко болтаем о пустяках, но Санька неожиданно прерывает мой трёп вопросом,

– Ксюш, как ты?

– Что, как? – не понимаю.

– Как живёшь? Как жила все эти годы? – и смотрит так, будто ему жизненно важно услышать мой ответ.

– Жила, как-то, – отвечаю, – мед закончила, по целевому не принуждали отрабатывать, домой не поехала. Вот, в больнице, терапевтом пока, в интернатуру планирую… А, там, не знаю, как получиться, может и уеду ещё…

– Я знаю, Катюха рассказывала, – мнётся, – Я не об этом, – глядит вишнями своими спелыми, словно, извиняется, – я о личном. Можешь не отвечать, не в свои дела лезу, понимаю, – а сам напрягся.

– Не извиняйся, всё просто и определённо, – сейчас, душу тебе выверну, как не складывается ни хрена с этим самым личным. Что все романы, которые были – тупики бессмысленные, а последний – вообще, апогей моей бестолковой личной жизни. После него, только в монастырь и остаётся, – нормально в личном, – говорю, – замуж не тороплюсь… Но кандидатов в мужья хватает.

– Понимаю, – взгляд сразу, как-то затухает, – а я вот женился год назад…