— Помнишь, я рассказывала тебе про Привалова. Это тот мужественный человек, который смог после тяжелой автомобильной аварии, в результате которой он лишился ступней обеих ног, встать на протезы, ходить и даже ездить на автомобиле.

— Да я уже поняла, что это был он! — перебила Тамара Федоровна. — Что дальше?

— Сегодня он подарил мне машину, ту, что ты видела под нашими окнами, и … объяснился в любви, — Алина тяжело опустила голову.

— Машину подарил? А ты, конечно, отказалась! — зная свою дочь, предположила Тамара Федоровна. — А кем он работает, если работает вообще с такой инвалидностью?

— Он руководит крупной фирмой.

— Так-так-так! Значит, бизнес он не бросил? И обеспеченный человек, надо полагать? — в глазах матери загорелись, знакомые Алине хищные огоньки.

— Более чем! — с вызовом сказала женщина, удивляясь сама себе.

— Ну, так и прекрасно! — воскликнула Тамара Федоровна, не обращая внимания на возмущение дочери. — Надеюсь, ты не отказала ему? Или так и будешь до старости квартиру снимать в хрущевке?

— Мама, ты опять за свое! Я уже по твоей милости была замужем за богатым человеком. Еле ноги унесла.

— Но, доченька, это же не значит, что теперь надо всех обеспеченных людей сторониться. Не все же одинаковые. Может быть, Привалов прекрасный человек и будет замечательный муж и отец! Ты о Машеньке подумала? Ребенок растет без отца! А девочке отец особенно нужен. Мы ее испортим своим однобоким женским воспитанием. И думать нечего! Тебе уже не двадцать лет. Скоро вообще никто замуж не позовет. Будешь одна в старости прозябать. Знаешь, как плохо одной? — снова всплакнула Тамара Федоровна, вспомнив про рано ушедшего мужа.

Алина погладила мать по плечу:

— Почему же одна? А вы с Машенькой куда денетесь? — женщина ласково посмотрела на мать.

— Машенька вырастит, замуж выйдет. Не будет же она с тобой всю жизнь жить. А я умру, — Тамара Федоровна всхлипнула и приложила салфетку к уголкам глаз. — Я же не вечная. Вон, как задыхаюсь под утро. Астма моя снова проснулась. В Италии вроде бы поутихла, а теперь опять дает о себе знать.

Алина, чувствуя, мама завела знакомую пластинку, встала и в третий раз взялась за посуду.

Тамара Федоровна с мольбой посмотрела на дочь:

— Обещай, что не будешь отказывать сразу. Что подумаешь еще?

— Ладно. Мне посуду надо мыть, — женщина решительно направилась на кухню.

Перед сном Алина зашла в комнату дочери. Машенька уже лежала в постели, обняв своего любимого плюшевого мишку. Увидев мать, она приподнялась и села в кровати, раскрыв объятья. Алина наклонилась и обняла дочь.

— Устала, мамочка? — спросила девочка, гладя мать по волосам.

— Да, есть немножко, — улыбнулась Алина. — А ты, солнышко, уроки сделала? — она присела на кровать дочери.

— Конечно, сделала, — быстро ответила Машенька и перевела разговор на другую тему.

— Мамочка, а этот дядя влюблен в тебя, да? — смущенно сказала девочка, исподлобья взглянув на мать.

— Почему ты так решила? — удивилась Алина.

— Я же видела, как он весь вечер не сводил с тебя глаз. На меня так Сашка Карасев смотрит. Весь урок меня гипнотизирует. Даже учительница ему замечания сделала: «Карасев, может, хватит Машу Белову рассматривать. Займись уже примерами, а то опять двойку схватишь!» Знаешь, мамочка, мне так стыдно было? А ему хоть бы что! — щеки Маши порозовели.

— Вот это да! А почему ты мне раньше ничего не рассказывала? — удивленно сказала Алина.

— А что рассказывать? — развела руками девочка. — Я-то не люблю его. Зачем мне двоечник?

Алина рассмеялась:

— Значит, тебе, доченька, только отличников подавай! А если он хороший человек? Добрый, например. Или ты только умных будешь любить?

— Мама! — возмущенно воскликнула Маша. — Мне еще рано про любовь думать. Я еще школу должна окончить и врачом стать, — по-взрослому рассуждала она, глядя на мать, как на маленькую девочку.