217 И корабельной мачтой распрямился.

Песня тридцать вторая

Дно замерзшей бездны и Коцит. Четыре отделения казни. Два грешника, из которых один грызет голову другого. Вопрос поэта.

1 Мне нужен стих суровый и железный,

Чтоб леденящий ужас передать,

Царящий над последней адской бездной.

4 Но стих мой слаб, чтоб верно описать

Вселенной дно, юдоль скорбей и срама,

На языке, которым лепетать

7 Привыкли только дети: «Папа, мама!»

Но пусть теперь помогут музы мне,

Как помогали некогда оне

10 Благому предприятью Амфиона,

Который стены Фив соорудил{191}

Под лирный звук; пусть мир и слез, и стона,

13 Которых я в Аду свидетель был,

В моих стихах сурово отразится.

О, род людской, успевший погрузиться

16 В подземный мир, который грозен так,

Что страшно говорить о нем решиться, —

О, род людской, сошедший в вечный мрак,

19 Тебе бы лучше было в мир родиться

Баранами иль стадом диких коз!..

Когда на дно колодца опуститься

22 К ногам гиганта грозного пришлось,

И я смотрел вокруг себя тревожно

На стены, на гранитный их откос,

25 Тогда услышал голос: «Осторожно

Теперь иди, чтобы пятами ног

Ты раздавить нечаянно не мог

28 Голов теней, измученных борьбою».

Я оглянулся быстро, и тогда

Я озеро увидел пред собою,

31 Застывшее под светлой массой льда,

И озера поверхность ледяная,

Как зеркало, сверкала. Никогда

34 На севере течение Дуная

Под толщью ледяной такой коры

Не пряталось, и если б две горы,

37 Таберник с Пьетрапаной, обломились

И рухнули на этот адский лед,

То ледяной покров недвижных вод

40 Не дрогнул бы… Меж страшных льдин томились

Измученные тени. Иногда

Так, квакая, из сонного пруда

43 Глядят лягушки осенью несмело.

Сокрыты льдом до тех частей их тела,

Где выступают признаки стыда,

46 Сидели тени, щелкая зубами,

С опущенным, безжизненным челом,

С стучащими от холода зубами;

49 Вся горечь мук в молчании немом

В их потускневших взорах выражалась…

Осматриваясь в трепете кругом,

52 Я вниз взглянул, где к призраку прижалась

Другая тень, склонившись близко так,

Что волоса обоих, мне казалось,

55 Перемешались вместе… Тотчас знак

Я подал этим призракам рукою:

«Скажите мне, кто вы? Зачем с такою

58 Мучительно безмолвною тоскою

Друг с другом стали тесно, грудь о грудь?»

И призраки, чтоб на меня взглянуть,

61 Приподняли чело свое и горько

Заплакали, но на ресницах только

Явились капли жгучих, крупных слез —

64 Оледенил их тотчас же мороз,

И очи их смежились, замерзая…

Друг к другу так же тесно приставая,

67 Как две доски, прибитые гвоздем,

И ярости своей не унимая,

Как иногда козел с другим козлом,

70 Два призрака безумно стали драться.

Тут третья тень с опущенным лицом

И с ухом отмороженным, подняться

73 Не в состоянье, стала говорить:

«Зачем на нас так пристально глазеешь?

Иль смелое желанье ты имеешь

76 Узнать – кто эти тени, может быть?

То знай, что та долина, где струится

Бизенцио{192}, там обе тени жить

79 Привыкли самовластно; покориться

Им и отцу их старому{193} должна