37 Тюрьма та Башней Голода зовется.

Я не однажды видел из окна,

Как вновь являлась на небе луна,

40 Но долго ль мне в тюрьме жить приведется,

Не ведал я. Вдруг мне приснился сон,

Мне разъяснил все будущее он.

43 Во сне мне Руджиери представлялся:

Как будто на охоте он гонялся

За волком и волчатами. Пред ним,

46 Спустив собак, при виде той приманки,

Неслись с безумным гиканьем своим

Сисмонди, Гуаланди и Ланфранки.

49 Не в состоянье бегство продолжать,

Волк и волчата стали уставать,

И страшные картины мне приснились,

52 Как зубы псов в усталых жертв вонзились

И грызли их и рвали их бока.

За тяжким сном глаза мои открылись.

55 Ночная тьма казалась глубока,

Еще заря не золотила неба,

Но сердце охватила мне тоска,

58 Когда, во сне заплакав, стали хлеба

Со мною дети бывшие просить.

Бесчувственным вполне ты должен быть,

61 Когда теперь вполне не сострадаешь

Тем мукам, что почувствовал отец,

И если ты теперь не зарыдаешь,

64 Когда же ты рыдаешь наконец? —

Мы встали все; уж час тот приближался,

Когда к нам сторож с пищею являлся,

67 Но я ужасный сон припоминал,

Я верил в этот сон и – сомневался.

Так время шло, и вдруг я услыхал,

70 Что вход в темницу нашу забивался.

Я пристально взглянул в лицо детей,

Но промолчал, не находя речей.

73 Во мне как будто сердце камнем стало,

И слезы не бежали из очей.

Но детский плач меня язвил, как жало…

76 Мне юный Ансельмуччио сказал:

«Отец, отец, скажи мне, что с тобою?

Зачем же ты смотреть так дико стал?»

79 Я был измучен внутренней борьбою,

Но не заплакал и не отвечал.

Так день прошел, и новый день настал.

82 Когда ж скользнул в темнице нашей снова

Печальный и едва заметный свет,

В лице детей нашел я тот же след —

85 След выраженья дикого, тупого,

Которое нашли они во мне.

Тогда, склонясь в отчаянье к стене,

88 Я начал грызть зубами обе руки.

Бессильного отчаяния муки

За голод дети приняли… «Отец, —

91 Они заговорили, – наш конец

Мы встретим безбоязненно и смело,

Когда возьмешь ты в пищу наше тело.

94 Ты дал нам плоть, возьми ж ее назад…»

И я притих, чтоб вновь их не мучить,

Не видеть их печальный, кроткий взгляд.

97 Смириться я хотел себя заставить…

Так, страшное молчание храня,

Мы прожили в отчаянье три дня…

100 О, для чего же ты не расступилась

Тогда, земля!.. Четвертый день настал,

Четвертый день семья моя томилась,

103 Тогда Гаддо безумно застонал,

К моим ногам склоняясь ниже, ниже:

«О, помоги, отец, мне, помоги же!»

106 Так умер он. И я недолго ждал:

В моих глазах и остальные трое

Навеки смолкли… Что я испытал

109 По смерти их!.. Ногами землю роя,

От трупа к трупу ползал я и звал

К себе детей… Три дня я их искал,

112 Лишенный сил, сознания и зренья…

Но голод пересилил наконец

Мою тоску и самое мученье…»

115 Здесь был его истории конец.

Тень искосила гневно и сурово

Свои глаза и с яростию снова,

118 Как лютый пес, грызть череп начала…

О, Пиза, Пиза! Долго ты была

Стыдом всего пленительного края!

121 Твои соседи, местью не сгорая,

Ленивое спокойствие любя,