В предвкушении включаю дальше и неожиданно для самой себя замираю. Почему-то ком застревает где-то в горле, а ладони мгновенно становятся мокрыми. Я недоуменно делаю громче. Еще громче. Начало песни гремит в машине, давит на меня со всех сторон, но я делаю еще громче! Еще! Внутри что-то растет, что-то пульсирует. Сердце неистово бьется, отдает во всем теле, и я придавливаю рукой грудь: боюсь, что оно вот-вот выпрыгнет. Начинается куплет, но я до сих пор не могу понять, кто поет. Слова странные: знакомые и чужие одновременно. Я напрягаюсь. Буквально слышу, как в голове вертятся мысли. Почему-то становится не по себе. Да и дышать трудно, и тело наливается свинцом. Я испуганно понимаю, что ощущаю себя загнанной в клетку. Эта машина – тюрьма, этот запах – прошлое, схватившее меня в свои когтистые пальцы. Страх. Мне вдруг становится страшно. Я обхватываю себя руками и закрываю глаза. Что происходит, что происходит?

– Хочешь оглохнуть? – В машине неожиданно появляется Максим, и я испуганно подпрыгиваю. Смеясь, он убавляет звук, и вся атмосфера безумства испаряется. Закрыв за собой дверь, парень протягивает мне бумажный пакет из «Макдоналдса». – Ужин подан.

– Вообще-то обед, – дрожащим голосом подмечаю я и растерянно киваю: – Спасибо.

– Нашла мои диски?

– Они лежали на панели, я не сдержалась и решила прослушать.

– И как?

– Ну, довольно-таки неплохо. – Мне все еще не по себе. – На диске, который я только что слушала, написано «Бесстрашному». Это ты у нас Бесстрашный?

– Да. Это прозвище мне дали в стае. Но я не люблю, когда меня так называют.

– Почему же?

– Давай договоримся: вопросы только во время трапезы. – Парень откладывает свой пакет на заднее сиденье и заводит машину. – Предлагаю остановиться в парке, здесь меня в любой момент могут оштрафовать.

– Как скажешь. – Я с любопытством смотрю на Максима и замечаю татуировку на его шее. Кобра. Хочется спросить, откуда она, но я сдерживаюсь.

На самом деле это первый человек, который отложил разговор на несколько минут, а не на несколько месяцев. Поэтому я слушаюсь и еду молча вплоть до парка. Когда мы приезжаем, Макс паркуется под огромным деревом, выключает ближний свет и глушит двигатель. Отодвинув свое сиденье чуть назад, он берет пакет с едой и принимает положение полулежа. Я бы хотела сесть так же, но мне не позволяет больная спина. Выдохнув, я прижимаю к себе ноги и откидываю назад голову.

– Не думала, что проведу выходные в твоей компании, – признаюсь я. – Очень интересный исход дня.

– Я тоже так не думал, – говорит парень и достает огромный гамбургер. – Но жизнь – вещь непредсказуемая.

– Сожалеешь?

– Это не тот случай, чтобы сожалеть.

– А какой же должен быть случай?

– Два вопроса подряд, Чужачка. – Максим жадно откусывает гамбургер и невнятно произносит: – Так не по правилам. Будем спрашивать по очереди.

– Ладно. – Открываю свой пакет и счастливо улыбаюсь. Картошка фри, чикенбургер, кусочки мяса: голова идет кругом. – Максим – ты мой герой.

– Я знал, что тебе понравится.

Я искренне улыбаюсь и пробую картошку – какое блаженство.

– Задавай вопрос, потому что я хочу задать свой. Ну же!

– Хорошо. – Парень хмурится, а затем протягивает: – Только давай договоримся: ответ не в два предложения, а полный.

– Договорились.

– Тогда вот мой вопрос: когда мы были под мостом, ты сказала, что не помнишь, как на твоем запястье появилась татуировка. Это последствия бурной вечеринки или что-то другое?

Я усмехаюсь.

– Вообще-то, я потеряла память. – Гамбургер в руках парня застывает. – Прошлым летом я упала с крыши пятиэтажного здания, а очнувшись, поняла, что не помню целый год. Врачи сказали, у меня амнезия.

– Эм. Прости. Я не знал. Наверное, с этим трудно смириться.