В этой местности все было максимально неудобно для путешественника. Абсолютно одинаково выглядящие скалистые пики, которые то и дело перекрывали удобные маршруты, заставляя петлять и постоянно подниматься или опускаться, непредсказуемая погода, которая могла смениться от невероятно жаркой до зубодробительно морозной, а также не редкие землетрясения, оползни и обвалы. Рудокопы и ремесленники прошлого, решившиеся основать здесь город были очень рисковыми людьми.

Однако Крэйвела все эти проблемы не беспокоили: милостью Сельи он призвал к себе на помощь ездового грифона. Всполохи божественной магии объединялись в формы и вот перед паладином стоял волшебный зверь с крыльями. Его минусом было сияние. Избавиться от него не представлялось возможным: скрытность никогда не была сильной стороной паладинов. Впрочем, Крэйвел и не думал прятаться.

Жрецы показали ему карту местности, на которой отмечен вход в Катакомбы Вингриса. Карту Крэйвел не взял, лишь накидал себе приблизительный план проезда на бумажке, еще не хватало помереть в катакомбах и похоронить вместе с сбой все труды картографа. Паладин предпочел отправиться незамедлительно, пренебрегая сном. Для него это было не в новинку. Если повезет, то он даже успеет нагнать Солигоста и вернуть кристалл на место. Крэйвел немного взволнован, так как он лично знал ренегата, которого преследовал. Ему было интересно, в каком состоянии клятвопреступник и что у него на уме. Судя по описанию мальчика, дела у Солигоста шли не очень хорошо. В душе тлела робкая надежда привести предателя к покаянию.

Несмотря на спешку, путь отнял у Крэйвела около суток. К месту назначения он прибыл уже уставшим. Вход в Катакомбы Вингриса выглядел, как пещера среди обломков. Это уже даже нельзя было назвать руинами. Угловатые камни, наваленные повсюду, только их форма наводила на мысли о рукотворном происхождении, любые опознавательные признаки, надписи и символы уже давно стерлись временем.

Крэйвел отозвал грифона и вызвал сияющий огонек. Тот послушно углубился в пещеру, но на ближайшей сотне метров ничего интересного не обнаружилось. Просто прямой проход, идущий плавно вниз. Возможно, здесь когда-то была лестница, теперь уже никто точно не сможет сказать, сейчас же это был длинный пологий спуск куда-то очень глубоко. Спускаться пришлось так долго, что Крэйвел успел перекусить по дороге. Он отчетливо ощутил рубеж, после которого начинались владения лича. Ненавязчивое ощущение посторонней магии — тот самый щит, про который говорили жрецы. Теперь, даже если что-то случится, Крэйвел не сможет отправить клич о помощи в город. Он и не планировал.

Соваться в логово древнего лича в погоне за несколько менее, но все же тоже древним ренегатом, было, вероятно, довольно опрометчиво. Крэйвелу следовало бы дождаться, пока кто-нибудь еще из ордена паладинов откликнется на подмогу. Но пока Крэйвел будет искать и договариваться, Солигост уже точно скроется из виду. Да и осторожности Крэйвелу явно недоставало. Он с безразличием относился к смерти при исполнении своего паладинского долга. Такой конец жизни его вполне устраивал.

Успев обдумать все вероятные причины смерти в этом подземелье, Крэйвел наконец-то ощутил первые изменения в окружении. Появились повороты, кое-какие ступеньки, глубинная флора в виде грибов да мхов. Паладин внимательно запоминал, где и что растет. Если он здесь застрянет, это может стать его спасением от голода.

Совершенно бесчеловечная архитектура объяснялась тем, что она строилась не для живых. Крэйвел не знал, кто такой Вингрис, но это было не первое убежище лича, в котором ему доводилось бывать. Скорее всего Вингрис уже был личем на момент воцарения Сельи, и апартаменты строились нежитью для нежити. Крэйвел радовался, что не застал темных времен.