Цель. Процесс непрерывного совершенствования - Элияху Голдратт (2004)

– Ну, наверное, потому, что это самое последнее слово техники, и он хочет, чтобы корпорация шире использовала их для…

Тут я останавливаюсь, внезапно увидев перед собой Иону, сидящего и курящего свою сигару.

– Для чего? – возвращает меня к действительности мамин вопрос.

– Ну… для того, чтобы повысить производительность, – мямлю я и машу рукой в воздухе.

«И они действительно повысили производительность?» – интересуется Иона. «Ну, конечно, повысили, – отвечаю я. – На одном участке мы получили – что же там было? – повышение производительности на тридцать шесть процентов». Иона затягивается сигарой.

– Что-то случилось? – спрашивает меня мама.

– Нет, ничего. Так, вспомнил кое-что.

– Что? Что-то плохое?

– Нет. Разговор, который был у меня когда-то с тем человеком, кому я звонил сегодня ночью, – отвечаю я.

Мама кладет мне на плечо руку.

– Алекс, что происходит? – настойчиво спрашивает она. – Ну, мне-то ты можешь сказать. Я ведь вижу, что что-то не в порядке. Ты внезапно появляешься у меня на пороге, всю ночь напролет звонишь куда-то. Что случилось?

– Понимаешь, мама, у меня проблемы с моим заводом… ну… в общем, мой завод не делает денег.

Мама хмурится.

– Твой огромный завод не делает денег? – вопросительно повторяет она. – Но ты же говорил, что этот ваш Грэнби приезжает к тебе на завод и что у тебя есть эти роботы. И ты хочешь сказать, что вы не делаете денег?

– Именно это я и хочу сказать, мама.

– Так что, эти роботы не работают?

– Мам…

– Если они не работают, может быть, их можно сдать назад в магазин?

– Мама, да оставь ты этих роботов в покое!

Мама пожимает плечами.

– Я просто пытаюсь помочь.

Я глажу ее по руке.

– Я знаю, мама. Спасибо, – мягко говорю я. – На самом деле, спасибо за все. А теперь мне пора. Хорошо? У меня, действительно, тьма работы.

Я встаю и иду за портфелем. Мама идет за мной. Я хорошо поел? Может быть, я хочу взять с собой что-нибудь перекусить попозже? Потом она берет меня за рукав и, удерживая на одном месте, говорит:

– Выслушай меня, Ал. Наверное, у тебя, действительно, есть проблемы. Я знаю, что это так. Но вся эта беготня и бессонные ночи ни к чему хорошему не приведут. Ты должен прекратить переживать. Это все равно не поможет. Посмотри, что все эти переживания сделали с твоим отцом, – вздыхает она. – Они его убили.

– Мама, его сбило автобусом.

– Да. Но если бы он не был настолько занят своими переживаниями, он посмотрел бы по сторонам, прежде чем стал переходить улицу.

Я вздыхаю.

– Да, мама, в чем-то ты, пожалуй, права. Но все это намного сложнее, чем ты думаешь.

– И все-таки отнесись к моим словам серьезно! – настаивает мама. – Никаких переживаний! А если этот Грэнби будет портить тебе жизнь, скажи мне. Я ему позвоню и скажу, как ты много работаешь. Кто, кроме матери, может знать лучше? Я с ним разберусь. Я приведу его в порядок.

Я улыбаюсь и обнимаю маму.

– В этом я не сомневаюсь, мам.

– Конечно, приведу.

Я говорю маме, чтобы она мне позвонила, как только получит телефонный счет; я приеду и оплачу его. Я обнимаю ее, целую на прощанье и выхожу. Садясь в «Бьюик», я собираюсь, было, ехать сразу на работу, но, взглянув на помятый костюм и проведя рукой по щетине на подбородке, решаю сначала заехать домой и привести себя в порядок.

Крутя руль, я так и слышу голос Ионы, спрашивающего у меня: «Значит, ваша фирма получает от твоего завода на тридцать шесть процентов больше денег, только благодаря установке нескольких роботов? Потрясающе». И я еще улыбался. И я еще думал, что это он не понимает, что такое производство. Я чувствую себя полным идиотом.